Адмирал Империи 3 [СИ] - Дмитрий Николаевич Коровников

там их действительно сконцентрировано больше всего. Такие же верфи есть, и в «Новой Москве», и в системе «Ингерманландия» и много еще где. Занятие «Тулы» не обнуляет промышленный потенциал Российской Империи, а значит, не заканчивает для американцев войну.

А вот выход на оперативный простор с возможностью проведения атаки на столичную систему является во многом ключевым фактором всей кампании. Да, не удивляйся, именно оккупация звездной системы «Новая Москва» и ее центральной экзопланеты нанесет нам удар несоизмеримо больший, чем взятие под контроль той же «Тулы»…

— Я понимаю, что это столица и все такое, — недоверчиво посмотрел на меня, Яким. — Конечно с моральной точки зрения потеря «Москвы» скажется на боевом духе флота и армий планетарной обороны… Но чтобы это стало причиной поражения и капитуляции? Мне кажется, ты преувеличиваешь масштаб возможной трагедии. Может в космических войнах мы столиц еще не сдавали, но в земных, это происходило… И ничего, выбили оттуда врага и пошли дальше воевать…

— В том-то и дело, что сегодняшние войны в космическом пространстве — это не кампании прошлого, — ответил я. — Выбить врага из занятой им системы, когда тот понимает, что она для него является ключом к победе, будет крайне сложно, если вообще возможно. Ты обладаешь огромным опытом и не можешь не знать, что защитить уже занятую тобой систему от нападения противника через ограниченное число межзвездных переходов можно даже серьезно уступая в численности…

Доказательством моих слов будет только что прошедший бой Белова и Хиляева с авангардом американцев. А ведь у Грегори Парсона на том конце перехода стоит кораблей по крайней мере в два раза больше, и он все равно ничего не может сделать. Я к тому говорю, что если Коннор Дэвис захватит «Новую Москву», с сегодняшним соотношением сил между американским и российским флотами, нам не удастся вернуть ее назад…

— Да и Бог с ней, с этой «Москвой» — махнул рукой Наливайко. — В Империи еще сто тридцать звездных систем помимо столичной. Чтобы их все контролировать даже у Дэвиса со всеми его флотами кораблей не хватит. А все, что у «янки» имеются, мы за пару лет партизанской войны перещелкаем в мелких стычках…

— Ох, казаки-казаки, вам бы только в мелких стычках и участвовать, — покачал я головой, — только кампании выигрываются в масштабных сражениях, а не в налетах на караваны и патрули. Помнишь Адрианопольскую битву, ведь только после нее султан Селим запросил мира…

— Да, ты прав, не люблю я больших скоплений кораблей, — согласился казачий подполковник, — развернуться моему 4-му Кубанскому при такой концентрации ваших дивизий и бригад негде… Я оперативный простор уважаю… Но, мы отдалились от вопроса, почему «Новая Москва» так принципиально важна? Обычная экзопланета, особых залежей нимидийская руды, интария и другие стратегических ресурсов там не имеется…

— Тобой произнесено ключевое слово — «экзопланета», — ответил я, Якиму. — Сколько ты знаешь в Российской Империи экзопланет первого класса?

— Ну, там Москва-3, Деметра, кажется тоже под третьим номером, и… — подполковник надолго задумался.

— Вот именно, — кивнул я и победно улыбнулся, — можешь не скрипеть мозгами. Только эти две названные тобой и являются экзопланетами первого класса — то есть атмосферой, силой притяжения и климатом максимально похожими на Землю. Другие планеты Империи, даже если и имеют кислородную атмосферу, но условия обитания на них куда суровее. Москва и Деметра это два огромных бриллианта в короне Российской Империи, а остальные звездные системы не более чем маленькие жемчужины.

Сколько проживает колонистов на столичной планете?

— Да я не помню уже…

— Я помню — тридцать миллионов, — был мой ответ, — и на Деметре — двенадцать. А во всех оставшихся звездных провинциях наберется не более двадцати миллионов человек… Понимаешь к чему я веду? Потеряв «Новую Москву» мы не просто теряем символ, мы теряем половину своих людей… Помнишь из уроков истории, сколько было «сломано копий» и сколько мы заплатили жизней моряков за то, чтобы только удержать еще одну, такую же как и две предыдущие, планету?

— Ты об Александрии? — уточнил Яким, который в истории тоже был не силен.

— Да, я сейчас говорю еще об одной экзопланете первого класса — Алексанрия-4, за которую разгорелась самая жестокая война, когда-либо случавшаяся между нами и американцами. Дрались мы тогда не за престиж великой державы, дрались мы тупо за обладание еще одним бриллиантом. И если бы сохранили над ней контроль тридцать лет тому назад, сейчас бы никакая Сенатская Республика или кто-либо другой рядом с нами не стояли… А вот для американцев трофей в виде экзопланеты оказался тогда самой большой наградой. До Первой Александрийской у «янки» из планет первого класса была только Посейдон, которая к тому же на девяносто пять процентов представляет собой сплошной океан. И только Александрия-4 смогла дать новый импульс американцам для наращивания мощи и проведения дальнейшей экспансии космоса…

Вот почему я считаю, что целью главного удара адмирала Дэвиса станет именно система «Новая Москва»…

— И как я понимаю из твоего рассказа, американцы будут стараться ее захватить не для того, чтобы выторговать мир на своих условиях и убраться к себе домой, — озарило вдруг подполковника, и он с тревогой во взгляде посмотрел на меня.

— Правильно понимаешь, — печально кивнул я. — Если они захватят «Москву», то уже никогда не уйдут из данной системы. Иначе через некоторое время им снова и снова нужно будет захватывать ее и постоянно воевать с Российской Империей, каждый раз возрождающейся из пепла. АСРовцы не могут себе этого позволить в мире, где рядом с ними постоянно вырастают все новые и новые конкуренты…

— Я уже пожалел, что начал эту тему, — мотнул головой казак. — Умеешь ты, Александр Иванович, настроение испортить… Ладно, будь что будет, в любом случае повоюем на славу, а даст Бог, так и победим! Не обижайся дружище, плохой из меня собеседник когда речь идет о всех этих стратегиях и хитроумных планах. Мне славу подавай и ордена!

— Не переживай, славы на всех хватит, — печально улыбнулся я. — А о наградах… Зачем тебе новые побрякушки? Вон на кителе места не осталось от звезд и крестов…

— Это никакие не побрякушки, — обиделся подполковник, который явно гордился орденами и медалями, позвякивающими на его широкой груди. — Знаков отличия много не бывает… К тому же, чем я еще произведу впечатление на твою чернявенькую красавицу, как не блеском крестов?

— Ну, если ты только этим собрался обращать на себя внимание майора Белло, то навряд ли мой друг у тебя что-либо получится, — рассмеялся я, также решив закончить тяжелую тему будущей войны. — У Наэмы таких вот медалек на груди не меньше, чем на твоей, несмотря на то, что девченке всего двадцать с небольшим лет…

— Чернявенькой всего двадцать годков? — удивился казак.

— Не думаю, что для тебя безопасно уточнять это лично у нее, — откинулся я на кресле. — А так же продолжать называть ее «чернявенькой»…

Идентификационный браслет на моей руке завибрировал и окрасился красным цветом срочного вызова…

— Что случилось, Алекса?

— Господин, контр-адмирал, возмущение поля перехода из «Мадьярского Пояса», — послышался голос моей помощницы.

Я посмотрел на часы. По времени все шло по плану, от Козицына действительно должна была поступить информация о начале атаки на Корделли, ее ходе, а возможно и результатах.

— Могу предположить, что уже известны новости от 3-ей дивизии? — спросил я. — Как проходит операция?

— Пришли не просто новости, господин контр-адмирал, — ответила Алекса. — Из кольца перехода появилась сама 3-я «линейная» дивизия, вернее то, что от нее осталось…

— Я тебя даже на дуэль вызывать не буду, — Корделли смотрел на вице-адмирала Ловато на своего кровного врага, — просто пристрелю, как бездомную дворнягу где-нибудь, где никто не увидит!

Фрэнк действительно мог бы это сделать прямо сейчас, благо табельное оружие всегда было при нем. Однако офицеры находящиеся рядом с ним и Леонардом в одном помещении останавливали вице-адмирала от расправы над своим, так называемым боевым товарищем. Он и Ловато стояли прямо перед дверью в главный аудиенц-зал авианосца «Банкер Хилл» — флагмана 6-го «ударного» флота Сенатской Республики.

Рядом с адмиралами суетились младшие офицеры и адъютанты из штаба Дрейка. За закрытыми дверями в данную минуту проходило внеплановое военное совещание командиров дивизий флота. Фрэнк же и Леонард Ловато только что прибыли офицерскими шаттлами на флагман командующего по срочному вызову и сейчас переминались с ноги на ногу, в ожидании, когда их пригласят внутрь и всеми силами стараясь не наброситься друг